На изломе. Роман и повесть - Александр Гусаров

– Ну, что ты сидел как в воду опущенный? – Володя покосился на Евгения.

– Ты мне дочкину маму подогнал в подруги, а я должен быть весёлый, – усмехнулся он.

– Да они вместе работают, какая она ей мама? – бесхитростно удивился Каширин.

Женя вздохнул.

– Понимаешь, не могу я ухаживать за девушкой, смешить и всё такое прочее в двух случаях, если она мне очень нравится или совсем не нравится.

– Тут, конечно, второй случай, – подвёл итог Каширин.

– Естественно, – отреагировал Женя.

– Буду теперь один ходить, – сделал вывод Каширин.

– Возьми Серёгу или Леру для компании.

– Да Лера как Галю увидит, заплачет, – усмехнулся Володя.

– Ну и ходи тогда один.

– Ну и буду.

Перед самым отпуском начались соревнования по боксу. Ротный посоветовался с сержантами и стал набирать ребят в сборную роты. Попал в неё и Женя. Гена Байрышев провёл с ними несколько тренировок. Отметил, что у Жени есть данные стать хорошим боксёром. На этом подготовка и закончилась.

В день соревнований он обрядился в короткие спортивные трусы и белую майку.

Шум стоял неимоверный, но что удивительно на ринге было почти ничего не слышно. Только общий фон, а лица зрителей не различимы совсем. Вся рота дружно за него болела. Кричали на разные голоса. Соревнования продолжались две недели. После четырёх боёв Женя занял второе место. Последний бой он проиграл по очкам старшекурснику. Уже потом, анализируя поединок, пришёл к выводу, что неправильно распределил силы. Бой был практически равный. Первый раунд прошёл за его преимуществом. Второй был скорее ничейный. А вот третий остался за соперником. Надо было свои силы распределить по иному и за собой оставить концовку. По ней, как правило, и присуждают победу. Гена Байрашев многозначительно произнес, поддерживая погрустневшего Женю.

– Опыта у тебя чуть-чуть не хватило. Бокс это ведь не драка. Искусство. Много надо тренироваться и учиться.

Гена в своей весовой категории в финале вышел на ринг после Жени. Ему в соперники достался крепко сложенный и мускулистый старшекурсник с тёмно-синим фингалом под левым глазом.

– Вася! Давай! Бей! – дружно и с воодушевлением кричали ему сокурсники. Они с Геной, словно в танце закружились по ярко освещённому белому квадрату. Правда на танцора больше походил Гена, его соперник двигался по рингу размашисто и широко. Более мощный и мускулистый он передвигался рывками и размахивал руками, как мельница большими крылами с кожаными набалдашниками на конце, всё более и более подавляя Гену.

– Гена! Гена! Отвечай! Бей! – кричали курсанты Жениной роты.

Но Вася с самого начала завладел инициативой и осыпал Гену градом мощных ударов. Его кулаки, не переставая мелькали в воздухе. Первый раунд закончился полным преимуществом старшекурсника.

Второй раунд начался в таком же ритме. Удары сыпались на Гену со всех направлений как из рога изобилия. Он едва успевал двигаться по рингу, и казалось, был полностью подавлен. Болельщики грустно притихли. А болевшие за соперника зрители, всё более и более воодушевляясь, выкрикивали хором:

– Ва-ся! Ва-ся! Ва-ся!

Синий фингал на широком лице возникал то в одном углу ринга, то в другом.

– Вася! Вася! – безудержно ликовали трибуны.

Вдруг пролетел многими даже не замеченный короткий боковой удар угодивший Васе точно в подбородок и могучий Вася, будто натолкнувшись на непреодолимое препятствие, по инерции боднув руками воздух, как подкошенный рухнул на пол. Он попытался привстать.

– Раз, два, три … – констатировал судья на ринге.

Вася, наконец, с трудом поднялся и пошёл в свой угол. В руках у его секунданта показалось белое полотенце.

Зал взорвался криками ликования сторонников Гены.

II

Отпуск после окончания второго курса пролетел в одно мгновение. Мама с отцом, Женя давно уже называл отчима – папой, в нём души не чаяли. Были они простыми людьми и всё, что у них было, готовы были отдать родному для них человеку. Он даже не успел осмыслить время, отведённое для отдыха, как вновь оказался в училище. Большую часть отпуска провёл в деревне, где жила бабушка.

Проходили дни, недели, месяцы. Подошло время для стажировки роты и курсантского взвода Жени Холодова в войсках. Перед самым отъездом прошёл слух, что командир батальона полковник Ладышев уходит в запас. Комбата, как и начальника училища, Евгений видел редко, только на общих построениях.

После ужина на площадке перед входом в казарму батальон построился в каре. Высокого роста сухощавый полковник со слегка вытянутым книзу лицом и полностью седыми волосами прошёл вдоль строя и пожал каждому руку. Он протянул Жене твёрдую суховатую ладонь, словно передавая эстафету от старшего к юному поколению, улыбнулся и, проронил.

– Успехов. Не подведи меня, сынок.

Каждому из трёхсот курсантов он нашёл сказать что-то своё.

Когда роты пошли на вечернюю прогулку Женя краем глаза увидел, как седой полковник стоял в тени одного из могучих тополей и смотрел им вслед до тех пор, пока курсанты не обошли плац и не исчезли в тёмном желудке казармы.

Все разговоры теперь крутились вокруг предстоящего события – стажировке в войсках.

Женя попытался что-нибудь выведать у Тулина. Но тот и сам точно не знал, куда едет взвод. К этому времени у них уже был новый ротный. Плотный и невысокий старший лейтенант, постоянно горевший желанием показать себя и свою роту перед вышестоящим командование только с лучшей стороны, не считаясь и не учитывая ничьих мнений кроме мнения руководства. Отличаясь от прежнего командира беспокойным нравом и отсутствием какой-то офицерской внутренней содержательности. Может быть даже породистости. Позже у них поменяется и начальник училища. На место старого доброго и в тоже время строгого генерала придёт подобный ротному круглолицый, к тому же и обрюзгший полковник Теонов с таким же желанием, как и у нового ротного, дорасти до больших звёзд любыми средствами. Не будет у них ни в кости, ни тем более в крови той высокородной офицерской сущности и выправки, как у первых командиров Жени.

– Ротный говорил, поедем в маленький посёлок на берегу Тихого океана, – перед самым отъездом частично просветил Евгения замкомвзвода.

Но толком никто ничего так и не узнал.

До места стажировки они добирались трое суток в обычном пассажирском поезде. От нечего делать резались в карты. Серёга Гребенюк познакомился с девчонкой из соседнего купе и всю дорогу целовался с ней в тамбуре, откуда возвращался с взлохмаченной головою.

Друзья тактично помалкивали, обмениваясь между собой понимающими взглядами. Старшина и новый командир роты прошлись по вагонам. Увидев карты в руках курсантов, старшина сделал страшное лицо и за спиной ротного обхватил свою голову руками.

Но тот лишь усмехнулся.

– Пусть играют – чем бы дитя ни тешилось, лишь бы водки не просило.

Другие взвода вышли из состава перед ними. Они ехали дольше всех. Из поезда сошли на рассвете. Вдалеке насколько хватало глаз, лежало тёмно-серое водное пространство. Жене доводилось видеть Чёрное море, Балтийское. Волны этих морей тоже могут быть грозными особенно в минуты шторма. Но величественная природа близкого океана поразила его. Колыхавшаяся свинцовая гладь лежала перед ними. Скалистые берега, скудная растительность, пронизывающий насквозь ветер – всё говорило о бренности человеческого существования. Сам человек в мыслях представал песчинкой перед всемогущей стихией, которая и без шторма была грозной и безбрежной.

На железнодорожную станцию, а точнее к крошечному покосившемуся домику, возле которого заканчивались рельсы, подъехал покрытый тентом новый ГАЗ – 66. До штаба дивизии ехали, взбираясь по серпантину на крутых склонах сопок. Дорога была грунтовая и каменистая, за автомобилем поднимался высокий столб пыли, и песчинки забирались за воротники шинелей, противно скрипели на зубах. Когда пыль оседала, можно было увидеть горбившиеся холмы, терявшиеся в облаках.

Дорога резко пошла вниз, они спустились в долину и подъехали к одноэтажному зданию из белого кирпича, обнесённому бетонным забором.

Курсантов взвода распределили по частям. Четверо друзей попали в один полк. Они поселились в приземистом и довольно мрачном строении. Выцветшая табличка над входом скупо гласила: «Офицерское общежитие».

Жителями поселка, куда их забросила судьба и, где стояла часть, были семьи офицеров и прапорщиков, а также высланные изо всех уголков страны граждане за соответствующее поведение. Поводы для высылки были самые разнообразные от политических до криминальных.

На второй вечер знакомства с воинской частью ребята отметили начало стажировки. После непродолжительного застолья Женя и Сергей улеглись спать. Двое оставшихся бодрствовать друзей отправились изучать окрестности населённого пункта и осматривать местные достопримечательности.